ПАЛАЧИ И ЖЕРТВЫ
Сколько веры и леса повалено...
Вл. Высоцкий.
В русской литературе, как известно, очень сильны традиции
гуманизма. Наши писатели всегда призывали "милость к падшим".
Наверное, не случайно Достоевский и Толстой, Чехов и Королен-
ко, многие другие с таким глубоким человеческим чувством писа-
ли о заключенных и ссыльных. В советской литературе на долгое
время эти традиции заглохли. А ведь в сталинских лагерях нахо-
дились в большинстве своем невинные люди! Оплакать их, заклей-
мить позором палачей их, разбудить души людей, чтобы такие
преступления никогда не повторились,- такую благородную задачу
взяли на себя наши писатели в последние годы. Некоторые произ-
ведения, написанные после 20 съезда, были опубликованы только
сегодня.
В романе "Новое назначение" А.Бек пишет о "трагических
парадоксах" времени, порожденных сталинизмом. Одна из них -
возведение строек коммунизма руками заключенных. О стройках
полагалось трубить повсеместно, об армиях зеков на них - мол-
чать. И что самое страшное- это оправдание в общем-то честными
людьми этих преступлений. Так, герой романа председатель
госкомитета Онисимов, у которого погиб в лагерях брат, твердо
убежден в государственной целесообразности системы лагерей как
организованной армии строителей нового мира. В написанной уже
более четверти века назад повести армию "строителей нового ми-
ра", где каждого из зеков лишняя порция овса, сваренного на
воде- предел желаний.
За годы, прошедшие после 20 съезда, а особенно в послед-
ние несколько лет, вышло столько книг, правдиво рассказывающих
о Сталине и сталинщине, что в школьном сочинении даже не пере-
числишь. И мне не хотелось бы останавливаться на каком-то од-
ном произведении, чтобы раскрыть тему. Мне кажется, что такой
анализ будет однобоким. Поэтому в моей работе нет связанного
разбора произведений, а есть изучение проблемы.
Вот перед нами Сталин. Страшная фигура. Неисчислимы его
жертвы. Сам лично он знал очень малую их часть. По-разному в
деталях рисуют его Рыбаков, Домбровский, другие. Но мы ясно
видим властолюбца, одержимого идеей безмерного могущества. Лю-
ди для него- только материал для достижения чудовищных целей.
В "Детях Арбата" А.Рыбаков пытается раскрыть психологию этого,
трудно назвать, человека. Мы ясно видим те объяснения и оправ-
дания, которые позволяли с легкой душой обречь на страдания и
смерть миллионы людей. Он считает, что только страдания вызы-
вают величайшую энергию. А значит, можно заставить народ голо-
дать, трудиться через силу, посадить в лагерь. Народ надо
заставить пойти на жертвы. Для этого нужна сильная власть,
способная внушить страх. А страх нужно поддерживать любыми
средствами. Особенно хороша для этого теория незатухающей
классовой борьбы. Так рассуждает в романе "величайший вождь
всех народов". Но мы видим, что эта людоедская идея лишь прик-
рывает главное- желание беспредельной власти.
У М.Горького в "Моих университетах" есть эпизод, когда
агент охранки объясняет Алеше устройство государства. Вот им-
ператор. Из него как бы идет невидимая паутина к министрам, от
них- к чиновникам, и так "паутина" оплетает всю страну. В ста-
линской же системе из сердца Сталина выходит невидимая колючая
проволока, которая идет к его ближайшим подручным: Ежову, Бе-
рии, Кагановичу, Жданову и другим, спускается к руководителям
областей, республик и ведомств, генералам и офицерам НКВД и
т.д., опутывая все. В романе Рыбакова мы видим и ближайших по-
мощников палача Сталина: Ягоду, Ежова, с которыми тот обсужда-
ет свои планы. Особенно выпуклы образы ближайших советников -
палачей Сталина в романе Рыбакова "Тридцать пятый и другие го-
ды". В этих и других произведениях встречаем пособников Ежова
и Берии.
В стране возникает целая пирамида палачей. Главной же фи-
гурой становится следователь. В "Детях Арбата" показан такой
следователь Дъяков, который "верил не в действительную винов-
ность, а в общую версию виновности". Он запутывает Сашу Панк-
ратова, играет на его честности, то запугивает, то сулит осво-
бождение. Ведь "хорош" тот следователь, который уговорами,
пытками, угрозами расправы над близкими, чем угодно заставит
подписать признание несуществующих преступлений. У Рыбакова на
примере одноклассника Саши Юрия Шарова видим, как люди стано-
вятся такими палачами.
Очень четко выписаны следователи-палачи у Гроссмана в
"Жизни и судьбе" и у Ю.Домбровского в "Факультете ненужных ве-
щей". Играя на преданности партии, прикрываясь высокими инте-
ресами, они используют признания старых большевиков и других
честных людей, обращая их против невинных. А затем жертвами
становятся и сами свидетели. Нередко и бывшие палачи превраща-
ются в жертвы. Такие описаны у В.Гроссмана. Внутренний мир
этих извергов чернее ночи. Ни разу не мелькнула у них мысль о
том , что люди, которых они мучат, лучше их, имеют право быть
свободными и счастливыми. Напротив, чем хуже жертвам, тем
быстрее палачи продвинутся по службе. Один из таких мучителей,
описанный Домбровским, со злобной тоской думает о том, что
из-за голодовки арестованного и его упорства полмесяца будет
"в простое" и получит выговор.
Среди палачей мы встречаем и неправедных судей и прокуро-
ров. В романе В.Дудинцева "Не хлебом единым" показан процесс
над изобретателем Лопаткиным, оболганным в разглашении госу-
дарственной тайны. Судьи заранее не должны верить ни одному
слову обвиняемого. Да и как верить, если на вынесение пригово-
ра отводилось 20-30 минут! Встречается и еще один тип палачей.
Это люди, облеченные властью, которые расправляются со своими
соперниками. В указанном романе это профессор Авдиев и его по-
мощники, которым изобретение Лопаткина- кость в горле. А в
другом, недавно опубликованном, романе Дудинцева "Белые одеж-
ды" эта тема развита и углублена. Мы видим академика Рядно,
лжеученого, который все силы направляет на то, чтобы физически
истребить биологов-генетиков. Интересы науки или государства
этих карьеристов ничуть не волнуют.
А как рисуются жертвы? Их много, и они очень разные. Всех
их, однако, объединяет то, что их не считают за людей, стре-
мятся превратить в "лагерную пыль". Их невиновность никого не
интересует, она, быть может, и есть их главная вина. "Нет ви-
новных!" -вот лозунг этой чудовищной системы. Саша Панкратов
тоже не был преступником, напротив, он искренне предан инте-
ресам революции. Но его погубило, как и тысячи других честных
людей, что он был самостоятельным человеком, высказывал
собственные суждения, имел свое мнение.
В лагерях и тюрьмах, описанных писателями, смешаны мень-
шевики и троцкисты, "вредители" и представители религии, укло-
нисты и беспартийные, много-много всех тех, кому не повезло
укрыться от страшной системы НКВД. По-разному ведут себя люди.
Одни сломались сразу, другие готовы, к тому же, посадить с со-
бой сотни людей, дать любые показания. Третьи сами стремятся
стать на место палачей, подсказывая изощренные способы эксплу-
атации заключенных. Но есть и такие, которых не сломишь. Мы
восхищаемся арестованным Зыбиным из романа Домбровского, кото-
рого палачи не могли ничем взять. А он еще и издевался над ни-
ми. Когда арестант пошел на "смертельную голодовку", всех му-
чителей это глубоко встревожило. И, как пишет автор, здесь
власть всей системы кончилась, "потому что ничего более страш-
ного для этого зека выдумать она не в состоянии". Среди жертв
есть люди, как герои романа "Белые одежды", которые сознатель-
но идут на опасность. Но большинство ведь и не думало спорить
с властью. И это тем более страшно! Страшно читать о том, как
заключенные гибли тысячами от непосильной работы и ужасных
условий. О том, как родственники репрессированных месяцами
ждали сообщения о том, где их близкие, живы ли они вообще.
Но если бы жертвы были только в лагерях! Нет! И в колхо-
зах, и в штрафных ротах, и в детских домах- везде они были. В
повести А.Приставкина "Ночевала тучка золотая" описаны де-
ти-жертвы, прошедшие, в прямом смысле, по дорогам ада. Там же
рассказывается и о целом народе- жертве, о чеченцах, высланных
с родины по приказу Сталина. А в повести "Заулки" В. Смирнова
герой вспоминает о жертвах- крестьянах, которые настолько были
задавлены работой и налогами, что губили фруктовые деревья.
Да разве расскажешь обо всем! Я написал только о несколь-
ких произведениях, сегодняшних и прежних, а с каждым годом их
появляется все больше.
Но, наверное, эта эпоха всегда будет привлекать писате-
лей, потому что лучше, чем на ней, не высветить тему жесто-
кости и гуманизма, добра и зла, палачей и жертв, белого и чер-
ного!