СУДЬБА КРЕСТЬЯНСТВА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Мой дед землю пахал.
И.С.Тургенев.
"Раз у отца в кабинете Саша портрет увидал..." Со мной
случилось почти также, как с героем поэмы Некрасова " Дедуш-
ка". Только я увидел портрет прабабушки и прадедушки в комнате
своей бабы Веры. Она живет в Саратове, и прежде приезжала к
нам сама. А в это лето мы гостили у нее.
Долго рассказывала она мне о своих родителях. С удивлени-
ем узнал я, что прадед мой Емельян был мужик смекалистый и де-
ловой. Провоевал он на империалистической, потом в Красной ар-
мии на гражданской. Вернулся в свою Андреевку. Взялся за хо-
зяйство. Решили они с братьями построить мельницу. Сделали
Емельян с Аксиньей и новый добротный дом. И вдруг коллективи-
зация. До богатства моим предкам было еще очень далеко, но в
списки кулаков их занесли все равно. Емельяна вовремя предуп-
редили. И, передав малых детей родственникам, бросив все нажи-
тое трудом тяжким, бежали они с прабабкой налегке. Сначала в
Саратов, потом в Среднюю Азию, затем в Сталинград. Емельян ра-
ботал на лесопилке, Аксинья хозяйничала в доме. Но еще долгие
годы они дрожали при появлении любого официального лица.
Рассказала мне бабушка и о том, как "кулаков" из из деревни
среди зимы бросали в диком поле на снег, как "бедняки" делили
их добро, как скудела деревня.
Готовясь к этому сочинению, вспоминая прочитанное о кол-
лективизации, я вдруг понял, насколько типична судьба моих
предков. Не о подобных ли мытарствах рассказывает брат поэта
Иван Твардовский в своих "Страницах пережитого"?
Или вот запомнившаяся мне "Облава" Василия Быкова. Моему
прадеду "повезло": он выжил и остался на свободе. Миллионам не
повезло. Их везли на Соловки и Северный Урал, на лесоповалы и
шахты. Там живые завидовали мертвым. Такова и судьба главного
героя повести Хведора Ровбы. Получив надел, этот участник
гражданской, подобно шолоховскому Титу Бородину, "вцепился в
хозяйство". Крестьянин богатеет, но это не по душе власть иму-
щим. На Хведора накладывают такие налоги, что выплатить он их
не в силах. За неуплату Ровбу с женой Ганнулей и десятилетней
дочерью Оленькой вывозят на Север в лагерь. От нечеловеческих
условий умирает сначала жена, потом дочь. Осиротев, схоронив
близких, Хведор с фальшивой справкой на чужое имя бежит на ро-
дину. Его порыв и глубоко понятен, и необъясним. Ведь именно в
тех краях "люди представляли для него наибольшую опасность в
поле, деревнях, на дорогах", " а встречи со своими он теперь
опасался больше всего".
Это чувство родины очень сильно в наших крестьянах. Очень
кстати здесь сказать и о другом литературном герои из романа
А.Солженицына "В круге первом"- Спиридоне. Этот человек, ка-
жется, вместил в свою жизнь все изгибы нашей истории. Был ра-
бочим, после революции стал крестьянином. Побывал у зеленых,
потом у белых, войну кончил у красных. Завел крепкое хо-
зяйство, да погорело в пожаре все. Потому и избежал раскулачи-
вания. Сам принял чин комиссара и раскулачивал. Но распоря-
жался плохо (тошно ему было от того, что творилось в деревне).
За "нерадивость" попал первый раз в лагерь. Рыл каналы, потом
сам стал конвоиром. После срока зажил счастливой жизнью с
семьей. В войну попал в оккупацию, крестьянствовал сам по се-
бе, поневоле сделался партизаном, затем с семьей попал в Гер-
манию. Так общественные потрясения швыряли людей, как щепки в
бурю.
Были у Спиридона две привязанности: к семье и к Родине.
Ради детей он и попал во второй раз в лагерь. Он вернулся из
плена, заранее зная, что ареста не избежать. "Листовкам ихним
(то есть советским) я на грош не верил, а что от тюрьмы- тер-
пихи мне не уйти - знал,- признавался он зеку Нержину,- но так
думал, что всю вину на меня опрокинут, дети- причем? Меня
посадят - дети нехай живут. Но заразы эти по-своему рассудили
- и мою голову взяли и ихние". Так вытаптывались лучшие чело-
веческие чувства.
Спиридон остался жив. По-иному сложилась судьба Хведора.
Облава загоняет его в болото, где он и гибнет, воспринимая
смерть как избавление. Страшно читать о людях, которых обрекли
на смерть от голода, или от непосильного труда, или от отчая-
ния.
Книги В.Белова, Б.Можаева, А.Платонова, рассказы
В.Астафьева и произведения других писателей зримо и честно по-
казывают эпоху "великого перелома в деревне", раскулачивания,
трагедии нашего крестьянства. Деревня раскололась по признаку
бедняк-кулак, но еще больше по нравственному принципу. В рома-
не Б.Можаева "Мужики и бабы" мы ясно видим такое противо-
поставление. Для одного из руководителей коллективизации Воз-
вышаева нет людей, есть только классовые враги и те, кого
власть объявляет носителями нового общества. Ему ничего не
стоит выгнать людей из дома и отправить неизвестно куда. Это
же кулаки, не люди! Подобно же рассуждает местный активист Зе-
нин. Когда раскулачивали Прокопа Алдонина, у него случился
сердечный приступ. Нужна помощь врача, но Зенин спокоен, цедит
"сквозь зубы": "Это он от жадности зашелся". Через некоторое
время к Зенину прибегает Санька:
- Ме-ортвай он! Мертва-ай!...Батюшки мои! Что же мы наде-
лали?
- Ничего особенного. Одним классовым врагом меньше,- спо-
койно возражает Зенин.
По-иному воспринимает происходящее Андрей Бородин. Снача-
ла он внутренне сопротивляется беззакониям, но еще не в силах
говорить против. Он лишь прячется от собраний актива. Но затем
выступает уже открыто. Как и следовало ожидать, его объявляют
"защитником класса эксплуататоров" и сажают в холодную.
Трудная судьба выпала нашему крестьянину. Очень многое
неизвестно еще до сих пор, например, число жертв голода на Ук-
раине и в Поволжье в 1933 году. Некоторые историки считают,
что голод в начале тридцатых был выбран в качестве одного из
наиболее эффективных методов борьбы с крестьянством, которое
не хотело принимать коллективизацию и превращаться в бесправ-
ных поденщиков. Так ли это? Историки будут вновь и вновь обра-
щаться к этой теме. И писатели скажут свое слово.
Литература дает нам возможность увидеть, и какой стала
жизнь колхозников. Обратимся к известному рассказу А.Солжени-
цына "Матренин двор". Дело происходит в 1956 году. Детали,
подмеченные автором, красноречивее длинных рассуждений. "Что
на завтрак, она не объявляла, да это и догадаться было легко:
картовь необлупленная, или суп картонный (так выговаривали все
в деревне), или каша ячневая (другой крупы в тот год нельзя
было купить в Торфопродукте, да и ячневую-то с бою- как самой
дешевой ею откармливали свиней и мешками брали)". Судьба Мат-
рены- горькая, типичная судьба русской крестьянки. Она потеря-
ла мужа и шестерых детей. "Наворочено было много несправедли-
вости с Матреной: она была больна, но не считалась инвалидом;
она четверть века проработала в колхозе, но не потому что не
на заводе- не полагалось ей пенсии за себя, а добиваться можно
было только за мужа, то есть за утерю кормильца". Но мужа не
было уже пятнадцать лет, и добыть эти справки было хлопотно.
"Хлопоты эти были тем затруднены, что собес от Тальнова был в
двадцати километрах к востоку, сельский совет- в десяти кило-
метрах к западу, а поселковый - к северу, час ходьбы. Из кан-
целярии в канцелярию гоняли ее два месяца... Каждая проход-
ка-день".
Рассказ этот- боль за искалеченные жадностью души людей,
привыкших забирать имущество от живых хозяев. Так и родствен-
ники Матрены требуют, чтобы часть ее дома (горницы) была ра-
зобрана, не дожидаясь когда она умрет. Все кончается траги-
чески. Сломанная горница вывозится на тракторе. Но на переезде
трактор застревает. В него врезается скорый поезд. Погибают
Матрена и еще два человека. Страшно читать о тех, у кого жад-
ность поглотила все чувства. "Дочь его трогалась разумом, над
зятем висел суд, в собственном доме его лежал убитый им сын,
на той же улице- убитая им женщина, которую он любил ког-
да-то", но Фаддей только ненадолго приходил постоять у гробов.
"Высокий лоб его был омрачен тяжелой думой, но дума эта была -
спасти бревна горницы от огня и от козней Матрениных сестер".
В произведениях В.Белова, В.Распутина, В.Липатова мы чита-
ем о нелегкой жизни наших крестьян в 60-70 годы, об истребле-
нии природы, покинутых деревнях. Но в них мы встречаем таких
же простых и чистых людей, как Матрена. Это истинные корни на-
рода нашего, это те праведники, без которых, "по пословице, не
стоит село. Ни город. Ни вся земля наша".
События почти шестидесятилетней давности сегодня вызывают
споры, борьбу, гнев и боль, как будто они произошли вчера. Это
потому, что мы все, даже дети, чувствуем свои истоки в том
времени. Ведь почти у каждого прадед, дед, а то и отец пахали
землю. Читая о том времени, мы больше узнаем о своих предках,
а значит, лучше понимаем себя. Не потому ли сегодня многим,
как в песне, "снится деревня", а многие мечтают о собственной
ферме.