Драматические
судьбы личности в условиях
тоталитарного общественного
устройства (по
роману Е.Замятина "Мы").
Человеку
свойственно заглядывать в будущее, пытаться распоз-
нать его
очертания. Сколько
писателей из разных исторических эпох пы-
тались
приоткрыть завесу, за которой скрывается
будущее, пытались пре-
дугадать то, что не дано знать
никому: Кампанелла "Город Солнца", ро-
маны Жюля
Верна, Оруэлл
"1984", Н.Г.Чернышевский
"Что делать" и дру-
гие.
Таким
писателем-фантастом был и Е.Замятин.
неудовлетворенность
настоящим, советской
действительностью, заставила его
задаваться воп-
росом: каким должно быть
будущее, чтобы
чувствовать себя счастливым,
чтобы
осуществить свои надежды,
реализовать идеалы? Один из возможных
ответов на
этот вопрос - знаменитый "четвертый
сон" Веры Павловны из
романа
Чернышевского "Что делать?".
Замятин
как будто специально повторяет описание
этой, одной из
классических
утопий: его герои живут коммуной в городе из
стекла и ме-
талла.
В
романе "Мы" в фантастическом и
гротесковом облике предстает
перед
читателем возможный вариант общества
будущего. Приводится
мечта
сильных мира
сего: "Жизнь должна стать стройной
машиной и с механичес-
кой
неизбежностью вести нас к желанной цели".
К сожалению, в таком об-
ществе нет
ничего, что бы не
предвещала уже современная писателю ре-
альность.
Перед нами разворачивается "математически
совершенная жизнь"
Единого
Государства. Символический образ "огнедышащего
интеграла", чу-
да
технической мысли и, одновременно, орудия
жесточайшего порабощения,
открывает
книгу. Бездушная
техника вместе с
деспотической властью
превратили
человека в придаток машины, отняли у него
свободу, воспита-
ли в
добровольном рабстве. Мир
без любви, без души, без поэзии. Чело-
веку - "нумеру", лишенному имени, было внушено, что "наша
несвобода"
есть "наше
счастье" и что это "счастье" - в
отказе от "я" и растворе-
нии в
безличном "мы". Внушено, что
художественное творчество - "уже не
беспардонный
соловьиный свист", а "государственная
служба". А интимная
жизнь тоже
рассматривается как государственная
обязанность, выполняе-
мая сообразно
"табелю сексуальных дней".
Роман
Замятина - предупреждение о двойной
опасности, грозящей
человечеству: гипертрофированной власти машин
и власти государства.
"Однотипность"
безраздельно и неусыпно властвует над
жизнью всех чле-
нов общества. Это обеспечивается
совершенной техникой и недремлющими
очами "хранителей".
Сочинение
Замятина проникнуто раздумьями о
российской послере-
волюционной действительности. В нем
угадываются сокровенные мысли о
возможных и
уже обнаружившихся при жизни писателя извращениях социа-
листической
идеи.
Отношение
к политике военного коммунизма стало
камнем преткно-
вения для
писателя. Эта
политика, предусматривающая сугубую
централи-
зацию политической и
экономической жизни в стране, ряд жестоких мер,
была
временной и вынужденной в условиях
гражданской войны и
хозяйс-
твенной разрухи. Но Замятину (и не
только ему в ту пору) представля-
лось, что другого выбора не
будет и что людям навязана единственная
модель
дальнейшего движения - новый вариант
тоталитаризма.
Роман
Замятина приобрел особую цену и
поучительность в следую-
щем смысле: как предупреждение о
возможных искажениях социализма, об
опасности
уклонений от демократического пути и
злоупотреблений насилия
над
человеческой личностью.
Последующие события отечественной и
миро-
вой истории
показали, что тревоги писателя не были
напрасными. Наш на-
род пережил и
горькие уроки коллективизации, и сталинизм,
и репрессии,
и всеобщий
страх, и застой.
Очень
многие сцены романа заставляют
вспомнить недавнее прош-
лое. Манифестация в честь
Благодетеля, официозные, единогласные выбо-
ры, "хранители", которые следят за
каждым шагом человека. Но Замятин
показывает,
что в обществе, где все направлено на
подавление личности,
где
игнорируется человеческое "я", где
единоличная власть является не-
ограниченной, возможен бунт. Способность и желание
чувствовать, лю-
бить, быть свободным в
мыслях и поступках толкают людей на борьбу.
Но
власти
находят выход: у
человека при помощи операции удаляют
фантазию
- последнее, что заставляло его
поднимать гордо голову, чувствовать
себя разумным
и сильным. Все же
остается надежда, что
человеческое
достоинство
не умрет при любом режиме.
Эту надежду высказывает женщи-
на, которая
своей красотой побуждает на борьбу.
У
Замятина в романе есть мысль, необычная для
многих наших
современников.
Писатель настаивает на том, что не
существует идеально-
го общества. Жизнь - это стремление
к идеалу. И когда
это стремление
отсутствует,
мы наблюдаем разлагающее время застоя.
Есть
в романе еще одна тема, созвучная
сегодняшнему дню. Это
тема
экологической тревоги.
"Антиобщество", изображенное в
книге, не-
сет гибель
естеству жизни, изолируя человека от
природы. Автор мечтает
выгнать "обросших
цифрами" людей "голыми в леса", чтобы они
учились
там у птиц, цветов, солнца. Только
это, по мнению автора, может восс-
тановить
внутреннюю сущность человека.
Автор
романа "Мы" принадлежит к тем крупным художникам, кто
усиленно приковывал внимание к
"вечным ценностям" в условиях глобаль-
ных
исторических сдвигов XX столетия. В свое время роман не
был при-
нят. Очень дорого обошлись нам легкомыслие и
обидчивость тогдашних
идеологов по
отношению к сомнениям Замятина. Автор на своих "запрет-
ных"
страницах выстраивает непрерывную цепочку
времени, не прослеживая
которую
нельзя понять ни настоящего, ни будущего.
Произведения, подоб-
ные роману "Мы", пробившиеся к нам из
небытия, позволят
"по-новому"
взглянуть на
события истории, осмыслить
роль человека в них. "Мы" -
предостережение
против отказа сопротивляться, если человеческое
сооб-
щество хотят
превратить в совокупность "винтиков".
Такие произведения,
как "Мы",
"выдавливают" из человека рабство,
делают его личностью.
Уезжая
в эмиграцию, Замятин (как он об этом писал
Сталину) на-
деялся, что,
может быть, вскоре вернется, - "как
только у нас станет
возможно служить в литературе
большим идеям без прислуживания малень-
ким людям, как только у нас хоть
отчасти изменится взгляд на роль ху-
дожника слова". Замятин смог
вернуться на родину лишь с концом "ига
разума" и
началом распада Единого государства.
Посмертно.