С героем повести то и дело что-то происходит. По вине Флягина погибает монах, он убивает татарского князя и сталкивает в воду горячо любимую им Грушеньку, бросает своих детей от татарских жен. Но не один из его «греховных» поступков не порожден ненавистью, жаждой личной выгоды. Монаха он зарубил случайно, в азарте быстрой езды; Савари-кея Иван засек до смерти в честном поединке, а в истории с Грушенькой он поступил, следуя велению своей совести, полностью осознавая, что он совершает убийство... Флягин понимает неминуемость смерти цыганки и берет грех на себя, надеясь в будущим вымолить у Бога прощение. «Ты поживешь, ты Богу душу отмолишь, и за мою душу, и за свою, не погуби же меня, чтобы я на себя руку подняла», — умоляла его несчастная Груша.
Часто поступки Флягина раскрывают его доброту, наивность и чистоту души, что тоже свойственно всему русскому народу. Он спасает графа с графиней, когда повозка падает в пропасть. А, когда граф предлагает ему вознаграждение, Иван Северьяныч просит подарить ему гармошку. Он добровольно идет в рекруты, пожалев несчастных стариков. Его жизнь очень похожа на ту, которую предсказал старец: на краю пропасти он останавливает лошадей, спасает от пуль горцев, одерживает верх в смертельном поединке с татарином. Во всем Флягин видит Божий промысел, судьбу. Несмотря на все жизненные невзгоды, он не теряет чувства собственного достоинства и никогда не поступает вопреки своей совести. «Я себя не продавал ни за большие деньги, ни за малые, и не продам», — говорит он.
Очарованный странник — воплощение русского характера. Причины его 'Вечной неуспокоенности «остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам».
РУССКИЙ ХАРАКТЕР В РАССКАЗАХ Н. С. ЛЕСКОВА
Если все русские классики прошлого века уже при жизни или вскоре после смерти были осознаны литературно-общественной мыслью в этом качестве, то Лесков был «причислен» к классикам лишь во второй половине XX столетия, хотя особое мастерство языка Лескова было бесспорно, о нем говорили не только поклонники его таланта, но его отмечали даже недоброжелатели. Лескова отличало умение всегда и во всем идти «против течений», как назвал позднейшую книгу о нем биограф. Если его современники {Тургенев, Толстой, Салтыков-Щедрин, Достоевский) заботились преимущественно об идейной и психологической стороне своих произведений, искали ответов на общественные запросы времени, то Лескова это занимало в меньшей степени, или же он давал такие ответы, которые, обидев и возмутив всех, обру-