Но — Небесный ангел, Звездная Дева падает на землю. И оказывается, это не столь уж и страшно. Спустившись с небес, она не утеряла своей красоты, прелести, очарования.
И этот взор не меньше светел, Чем был в туманных высотах. Мистическое воплощение Вечной Женственности сменяется образом земной Незнакомки — не менее прекрасной и возвышенной, еще более ценной, так как сохраняет свою красоту и чистоту «средь этой пошлости».
Вспомним это стихотворение. Духота, скука, пыль, плач, визг, разгоряченные вином завсегдатаи — словом, обыденная грязь. И — является Она.
И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?), Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне. И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна.
И исчезает грязный трактир, где «пьяницы с глазами кроликов «In vmo veritas!» кричат», и появляется «берег очарованный и очарованная даль».
Еще одна «встреча» с незнакомкой — в стихотворении «В ресторане»:
Ты взглянула. Я встретил смущенно
и дерзко
Взор надменный и отдал поклон. Обратясь к кавалеру, намеренно резко Ты сказала: «Иэтот влюблен» <...>
Ты рванулась движеньем испуганной птицы, Ты прошла, словно сон мой, легка... И вздохнули духи, задремали ресницы, Зашептались тревожно шелка. Это уже не абстрактная Вечная Женственность и Прекрасная Дама, но вполне реальное их земное воплощение.
А цикл стихов «Кармен»! Страстные, стремительные — и завораживающие, как испанская музыка.
Как океан меняет цвет, Когда в нагроможденной туче Вдруг полыхнет мигнувший свет, — Так сердце под грозой певучей
888
Меняет строй, боясъ вздохнуть,
И кровь бросается в ланиты,
И слезы счастья душат грудь
Перед явленьем Карменситы. Или:
О да, любовь вольна, как птица,
Да, все равно — я твой!
Да, все равно мне будет сниться
Твой стан, твой огневой!
Да, в хищной силе рук прекрасных,
В очах, где грусть измен,
Весь бред моих страстей напрасных,
Моих ночей, Кармен!
Все мы, наверное, когда-нибудь восторженно замирали перед красотой. Но Блок пронес это поклонение Красоте и Женпщне через всю жизнь — и не только созданному его воображением и талантом идеальному образу, но и реальной женщине — любой. Об этом вспоминали все знавшие его. И это от сердца идущее восхищение и делает его стихи такими притягательными.