Тогдашние его представления о родной земле еще очень детские. Родина для Есенина — это село Константинове, где он родился, ближайшие окрестности села. «Рязанские поля была моя страна», — вспоминал он впоследствии. В его душе нет еще представления об отчизне как о социальной, политической, культурной среде. Чувство родины находит у него выражение пока еще только Б любви к родной природе.
На страницах ранней есенинской лирики перед нами предстает скромный, но прекрасный, величественный и милый сердцу поэта пейзаж среднерусской полосы: сжатые поля, красно-желтый костер осенней рощи, зеркальная гладь озер. Поэт чувствует себя частью родной природы и готов слиться с ней навсегда: «Я хотел бы затеряться в зеленях твоих стозвонных». Но уже и тогда родина видится ему не идиллическим «заоблачным раем». Поэт любит реальную крестьянскую Русь кануна Октября. В его стихах мы находим такие выразительные детали, говорящие о тяжелой мужицкой доле, как «забоченив-
916
шиеся избы», «тощие поля», «черная, пбтом пропахшая выть» и другие.
Элементы социальности все чаще проявляются в лирике поэта в период первой мировой войны: его героями становятся ребенок, просящий кусок хлеба, пахари, уходящие на войну, девушка, ждущая с фронта любимого. «Грустная песня, ты — русская боль!» — восклицает поэт.
Октябрьскую революцию поэт встретил восторженно. «Радуюсь песней я смерти твоей», — бросает он старому миру. Однако новый мир поэт понял не сразу. Есенин ждал от революции идиллического «земного рая» для мужиков (стихотворение «Иорданская голубица»). Стоит ли говорить, что эти надежды поэта не оправдались? И Есенин переживает полосу духовного кризиса, но не может понять, «куда влечет нас рок событий». Непонятно ему и изменение облика России, которое несла с собой Советская власть. Обновление села представляется поэту вторжением враждебного «скверного», «железного гостя», перед которым беззащитна противопоставляемая ему природа. И Есенин чувствует себя «последним поэтом деревни». Он считает, что человек, преобразуя землю, обязательно губит ее красоту. Своеобразным выражением этого взгляда на новую жизнь стал жеребенок, тщетно пытающийся обогнать паровоз: