Над причинами происходящего задумываются такие герои романа, как учитель Дмитрий Успенский, Мария Обухова, Озимов. В споре с Ашихминым Дмитрий Успенский доказывает: «Одно дело — дореволюционный кулак, совсем иное дело — послереволюционный. Земельные наделы по едокам нарезаны. Если все его богатство от собственного труда да от казенного надела, так что же это за кулак?.. Где, с какой коровы кончается крестьянин-середняк, а начинается кулак... Где тот устав или хотя бы бумажная директива, которая определила бы размер кулацкого хозяйства? Раньше в России кулаком назывался барышник, ростовщик, перекупщик, а не хлебороб...» Успенский называет активистов коллективизации «последышами
Иудушки», обвиняя их во всех беззакониях, которыми сопровождалась кампания по раскулачиванию.
Глубже раскрыть корни возникшего на селе конфликта помогает образ Андрея Ивановича Бородина, которого можно отнести к центральным фигурам повествования. Этому крестьянину чужда жажда накопительства. Жену свою, которая уговаривает его развести коров, купить сепаратор, он не слушает. Он любит природу, луга, лошадей. Рыжая кобылка Веселка — его отрада. Отвести ее на общий стан, как и другую живность, он просто не может. Поэтому Бородин решает не вступать в колхоз. «Не то беда, что колхозы создают; беда, что делают их не по-людски, — усе скопом валят: инвентарь, семена, скотину на общие дворы сгоняют, всю, вплоть до курей», — говорит он.
Несмотря на то, что Андрей Иванович входит в состав сельсовета, он отказывается участвовать в раскулачивании, видя, как разрушается при этом жизнь крестьян: «Если вы сами судите, не спросясь мира, то сами и приводите в исполнение свои постановления. Я вам не исполнитель... Кто кулак, а кто дурак — определяет сход, а не группа бедноты». За 'это Ашихмин берет Бородина под стражу.
Протест Андрея Ивановича настолько глубок, что он даже не слушает своего брата, несмотря на то, что до этого законом жизни в их семье было быть всегда вместе, ибо только тогда можно чего-то добиться. Максим Бородин уговаривает его вступить в колхоз: «Ну наденем эти ихние колхозные шинели .да армяки... Поносим год, другой. Все же увидят, что в коленках жмут. Ну посмеются да скинут. За старое возьмемся, за свое исконное-посконное». Но брат все равно не соглашается идти в колхоз. Ему это самое «исконное-посконное» дороже всего, и он не собирается в угоду кому-либо менять свою жизнь.