В романе «Мастер и Маргарита» царят счастливая свобода творческой фантазии и од-
1066
новременно строгость композиционного замысла. Сатана правит бал, а вдохновенный Мастер, современник Булгакова, пишет свой бессмертный роман. Там прокуратор Иудеи отправляет на казнь Христа, а рядом, суетясь, подличают, приспосабливаются, пре-дательствуют вполне земные граждане, населяющие Садовые и Бронные улицы 20— 30-х годов нашего века. Смех и печаль, радость и боль перемешаны там воедино, как в жизни, но в той высокой степени концентрации, которая доступна лишь сказке, поэме. «Мастер и Маргарита» и есть лирико-философ-ская поэма в прозе о любви и нравственном долге, о бесчеловечности зла, об истинном творчестве, которое всегда является преодолением бесчеловечности, порывом к свету и добру.
Перенесемся в далекий Ершалаим, во дворец прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Перед прокуратором предстал человек 27 лет, обвиняемый в подстрекательстве к разрушению ершалаимского храма, у которого руки «связаны за спиной, под левым глазом синяк». Звали его Иешуа. Он не боится возражать прокуратору, у него своя жизненная философия: «Злых людей нет, есть люди несчастливые». Понтий сразу же убедился в невиновности арестанта, кроме того, он понял, что Иешуа обладает загадочной силой, ведь он умеет лечить.
Поэтому прокуратор задумал спасти этого таинственного человека: объявить его сумасшедшим и выслать на остров в Средиземное море, туда, где находится его резиденция. Однако осуществить эту идею не удалось. Иуда из Кариофа за 30 сребреников предал Иешуа, представив показания, по которым арестанта следовало немедленно казнить. Да и сам Иешуа не захотел отрекаться от истины. Он считал, что «всякая власть — насилие над людьми», что «настанет время, когда не будет ни кесарей, ни другой власти. Человек перейдет в царство истины».
Итак, Иешуа казнен. Но почему же мучается Понтий Пилат? Иешуа нес людям добро, у него был высокий уровень сознания и чистая душа. Он, и только он отважился сказать свое слово о добре и истине. Значит, душа его была свободна. А могущество Понтия оказалось мнимым. Он трус, ок раб своей должно-