Рита Осянина, волевая и нежная, богатая
1087
душевной красотой. Она — самая мужественная, бесстрашная, волевая, она — мать!.. Женька Комелькова — веселая, смешливая, красивая, озорная до авантюризма, отчаянная и уставшая от войны, от боли и любви, долгой и мучительной, к далекому и женатому человеку. Соня Гурвич — воплощение ученицы-отличницы и-поэтическая натура — «прекрасная незнакомка», вышедшая из томика стихов А. Блока. Лиза Бричкина... «Эх, Лиза-Лизавета, учиться бы тебе!» Учиться бы, повидать бы большой город с его театрами и концертными залами, его библиотеками и картинными галереями... А ты, Лиза... Война помешала! Не найти тебе своего счастья, не слушать тебе лекций: не успела увидеть все, о чем мечтала! Галя, так и не повзрослевшая, смешная и по-детски неуклюжая детдомовская девчонка. Записки, побег из детского дома и тоже мечты..,, стать новой Любовью Орловой.
Никто из них не успел осуществить свои мечты, просто не успели они прожить собственную жизнь. Смерть была у всех разная, как разными были и их судьбы: у Риты — усилие воли и выстрел в висок, у Жени — отчаянная и немного безрассудная (могла бы спрятаться и остаться жить, но не спряталась); у Сони — удар кинжала в сердце; у Гали — такая же болезненная и беспомощная, как она сама; у Лизы — «Ах, Лиза-Лизавета, не успела, не смогла одолеть трясину войны». И остается старшина Басков один. Один среди беды, муки, один со смертью, один с тремя пленными. Один ли? Впятеро у него теперь сил. И что было в нем лучшего, человеческого, но спрятанного в душе, все раскрылось вдруг, и что пережил, перечувствовал он за себя и за них, за его девчонок, его «сестричек». Как сокрушается старшина: «Как это жить-то теперь? Почему это так? Ведь не умирать им надо, а детей рожать, ведь матери — они!». Поневоле наворачиваются слезы, когда читаешь эти строки. Но надо не только плакать, надо помнить, потому что мертвые не уходят из жизни тех, кто их любил. Они только не стареют, оставаясь в сердцах людей вечно молодыми.