Между тем Астафьев убежден: «Тайга на земле и звезды на небе были тысячи лет до нас. Звезды потухали иль разбивались на осколки, взамен их расцветали на небе другие. И деревья в тайге умирали и рождались, одно дерево сжигало молнией, подмывало рекой, другое сорило семена в воду, по ветру... Нам только кажется, — подчеркивает свою мысль писатель, — что мы преобразовали... тайгу... Нет, мы лишь ранили ее, повредили, истоптали, исцарапали, ожгли огнем. Но страху, смятенности своей не смогли ей передать, не привили и враждебности, как ни старались».
Мне кажется, что с этими мыслями согласится и Валентин Распутин, тоже очень много сделавший для защиты русской природы. Он был в числе тех, кто поднял свой голос против поворота северных рек. В повести «Прощание с Матерой» он рисует нам страдания людей, вынужденных покидать свою и своих предков родину. Кто-то из власть имущих, этих наследников сталинских «преобразователей», принял решение построить на реке ГЭС. Десятки деревень обречены быть затопленными. Кажется, вместе с людьми плачет и природа. Величествен образ старого дерева: его пытались срубить — отскакивают топоры, спилить — не берут пилы, поджечь — не горит. Варвары в конце концов отступают. Не так ли сопротивляется и природа: как ни крушат ее — все еще стоит.
Но ведь и ее силы не беспредельны. А если не выдержит? Останется ли жив сам человек? Он должен заботиться о природе: это его дом. Он не гость, а хозяин в нем на долгие тысячелетия. Вновь поднимается эта проблема в другой повести Распутина — «Пожар». «Лес вырубать — не хлеб сеять», — с горечью думает главный герой произведения. Леспромхоз торопится выполнить план, кубометры заготовить. «А лес выбрали — до нового десятки и десятки лет. Вырубают же его при нынешней технике в годы. А потом что?» Читатель готов кричать вместе с героем: «План?! Да лучше бы мы без него жили. Лучше б другой план завели — не на одни только кубометры, а на души! Чтоб учитывали, сколько душ потеряно, к черту-дьяволу перешло, и сколько осталось!». Это верно.