И дождалась... Открылись очи; Она сказала: это он!
Окруженный ореолом необычности на фоне соседей Пустяковых да Петушковых, Онегин слился с романтическими образами, жившими в ее душе. И автор, искушенный, как и его герой, в «науке страсти нежной», предостерегает:
Ты в руки модного тирана Уж отдала судьбу свою. Погибнешь, милая...
Поэт, понимая, что «Татьяна любит не шутя», что она не хладнокровная кокетка, старается оправдать ее бесхитростное поведение, доверчивость, «легкомыслие страстей». Письмо Татьяны к Онегину свято для него, наполняет его «тайного тоскою», идущей от чистоты неразделенного чувства.
Посланием Тани был тронут даже Онегин, но лишь на минуту. Объяснившись с печальной героиней, он, по ироничному замечанию автора, «очень мило поступил». Но это объяснение ничего не изменило, любовь Татьяны не угасла.
Если раньше девушка любила беззаветно, безотчетно, то после вещего сна, именин, дуэли и гибели Ленского она пытается понять человека, которому отдала первое чувство: Чудак печальный и опасный, Созданье ада иль небес, Сей ангел, сей надменный бес, Что ж он?
Посещая дом Онегина, читая его книги, Татьяна начинает осознавать, что целый мир раньше был скрыт от нее, что человек не укладывается в привычные жизненные схемы. Она не только разрешает загадку Онегина, она сама теперь, в новой своей жизни светской дамы, становится такой же загадкой: Ей внятно все. Простая дева, С мечтами, сердцем прежних дней, Теперь опять воскресла в ней. Пышность и мишуру света она готова отдать за те места, где была счастлива когда-то. Любовь все еще живет в ней, но обман и ложь не в ее натуре. Пушкин и в это мгновение рядом с любимой им Татьяной.
Вздох сожаления героини — «А счастье было так возможно, так бливко!..» — мог принадлежать и автору, и Онегину, и читателю, понимающим, что настоящая любовь не состоялась во времени и пространстве.
Так сильно обаяние пушкинской героини, что мимо нее, за редким исключением, равнодушно никто не проходил. Белинский, восхищаясь живостью образа, ставил в заслугу Пушкину то, что «он первый поэтически воспроизвел в лице Татьяны русскую женщину».