364
Бэла и Печорин заменили Максим Мак-симычу семью. Прошло уже пять лет, а он все помнит о Бэле, печалится о ней. Необузданные страсти лишь на время заменили скуку Печорину, но вскоре он с тоской говорит: «Я надеялся, что скука не живет под черкесскими пулями, но напрасно». Из этой фразы можно сделать вывод, что Максим Максимыч — храбрый человек, так как он не временно, как Печорин, а постоянно живет под черкесскими пулями. Душевная опустошенность — это беда не только Печорина, а веяние века. Штабс-капитан спрашивает у рассказчика: «Неужто тамошняя молодежь вся такова?». И узнает, что разочарование стало модой, ему подражают, его «донашивают», как старое платье. Сострадательная душа штабс-капитана жалеет Печорина как ребенка, который тяжело болен и сам не рад этому. Максим Максимыч понимает, что Печорин не играл в моду, а был тоже одинок, поэтому-то он и показался ему очень близ-. ким человеком.
Образ Максима Максимыча — один из лучших образов в русской литературе. Заслуга Лермонтова в том, что он не показал его униженным и оскорбленным Акакием Акакиевичем из гоголевской «Шинели», а увидел человеком, у которого своя трудная судьба, тяжелая жизнь старого солдата, но очень доброе и чистое сердце.
ЛЕРМОНТОВСКИЙ ПЕЙЗАЖ (по роману «Герой вашего времени»)
Лермонтовский пейзаж тесно связан с переживаниями героев, выражает их чувства и настроения, весь роман проникнут глубоким лиризмом. Отсюда и рождается страстная эмоциональность, взволнованность описаний природы, создающая ощущение музыкальности его прозы. Серебристая нить рек и скользящий по воде голубоватый туман, убегающий в теснины гор от теплых лучей, и блеск снегов на гребнях гор — точные и свежие краски лермонтовской прозы очень достоверны.
В «Бэле» нас восхищают правдиво нарисованные картины нравов горцев, их суровый
образ жизни, их бедность. Лермонтов пишет: «Сакля была прилеплена одним боком к скале; три скользкие, мокрые ступени вели к ее двери. Ощупью вошел я и наткнулся на корову... Я не знал, куда деваться: тут блеют овцы, там ворчит собака». Трудно и невесело жил народ Кавказа, угнетаемый своими князьями, а также царским правительством, которое считало их «туземцами России».