Картина всеобщего мошенничества, взяточничества и произвола видна через реплики чиновников (больных морят голодом, у солдат под мундирами нет не только нижнего белья, но и даже рубах, деньги, собранные на церковь, пропили и проели. Решили объявить, что церковь построили, но она сгорела). Все чиновники — порождение вековой бюрократической системы, никто из них не чувствует своего гражданского долга, каждый занят своими ничтожными интересами, духовный и нравственный уровень их крайне низок.
Судья Тяпкин-Ляпкин не заглядывает в бумаги, потому что не может разобрать, где правда, а где неправда. Многолетняя волокита и взятки — таков суд в этом городе.
Смотритель богоугодных заведений Земляника давно махнул на все рукой, он знает о воровстве в больницах, но ему нет дела до людей. Он заявляет: «Умрет, так умрет, если выздоровеет, то и так выздоровеет». Проныра и плут Земляника еще и доносчик, он доносит мнимому ревизору на своих коллег. Доносы при Николае I были в большом ходу.
383
Смотритель училищ Хлопов — запуганное существо, он считает, что тупые учителя приносят больше пользы, потому что безвредны и вольной мысли не допустят. Почтмейстер вскрывает чужие письма (намек на шефа жандармов Бенкендорфа).
Образ Хлестакова — один из самых ярких созданных Гоголем. Характер Хлестакова совершенно новый в литературе. «Хлестаковщина» стала именем нарицательным. Хлестаков — наивный баловень, пустейший дворянчик, прожигающий средства своего отца-помещика. Он пустышка, «без царя в голове», и он же воплощение нахальства. У него «легкость необыкновенная в мыслях». «Он просто глуп, — писал Гоголь, — болтает, потому что слушают, врет, потому что хорошо поел и выпил хорошего вина». Он легко переходит от фанфаронства к трусости, от заносчивости к унижению. Всеми его поступками руководит мелкое тщеславие, самое главное для него пыль в глаза пустить. Он может совершить любую подлость, потому что не имеет понятия о добре и зле. Он и игрок, и подлый волокита, и взяточник, и крепостник (слуга голодает, ему это безразлично). Он врет, а все видят в этом вранье исполнение своих заветных желаний, их не шокирует, когда он, завравшись, хватит лишнего.