живые голоса, подхватывающие песню от костра к костру, были словно отражением облика самого Визбора, веселого, желтоволосого, круглолицего парня в ковбойке, который не то пел, не то шептал, не то рассказывал с берущей за душу
простотой:
Лыжи у печки стоят, Гаснет закат за горой...
Он был изумительно, прирожденно артистичен, этот певец у костров, и в его артистизме уже была нащупана своя долгая тема, своя информация, найденная сразу и точно. Тогда шутили: у Визбора даже гитара смеется!
759
Через десятилетия пронес Визбор эту свою улыбку. Рядом с пронзительной элегической печалью Окуджавы, рядом с яростным, гневным напором Высоцкого не повторялась искрящаяся улыбка Визбора, и песни его узнаваемы именно по отсвету смеха. Жизнь его оказалась недолгой. Всего пятьдесят лет. Он успел многое. Написал несколько сценариев, издал пару книжек рассказов, сыграл несколько киноролей. Оставил ворох прелестных акварельных, гуашевых пейзажей, "зеленые озера да черточки лесов...". Его песни
бытуют в живой памяти людей, их поют в студенческих общежитиях, у костров, на зимовках, в кубриках и в кают-
компаниях.
Он поэт товарищества, поэт тесных человеческих связей. Герой Визбора всегда в связке, в цепочке. Он — певец мужской доблести. Его герой — человек с рюкзаком и ледорубом. Человек на крутом склоне. На накренившейся палубе. За рулем мчащейся машины. За штурвалом взмывающего самолета. Его символы — тропа, уходящая в туман, тропа, по круче взбирающаяся к солнцу. Его язык — скупые жесты. Мужская немногословность, слегка стесняющаяся себя, как бы прячущая свою силу.
Юрий Визбор из тех самых детей войны, что выжили в страшные годы, выросли на "горбатых улицах", а потом, выучившись, освоив книжные премудрости, закинули за спины рюкзаки и пошли осваивать эту землю. Визбор с его нехитрыми мелодиями, с его душевностью — романтик этого поколения. Он — поэт поколения, не утратившего юношеской мечтательности. Он — поэт эпохи, которая завещает свою мечту сильным людям будущего.
В. С. ВЫСОЦКИЙ