(сочинение-миниатюра)
После нескольких лет изучения классической и современной литературы складывается определенный стереотип, который я могу назвать привычным ожиданием. Все разнообразие стилей, сюжетов, характеров укладывается все-таки в определенную схему, "культурный слой", который при разнообразии красок состоит из более или менее однородного материала. И только дважды я встречалась с литературой, которая ломала все стереотипы, была ошеломляюще новой. Это — японская поэзия и латиноамериканская проза. Человек, воспитанный на канонах европейской культуры, чувствует себя
как житель равнин, увидевший горы, или как пловец, который нырнул в закрытом бассейне, а вынырнул в открытом море.
Латиноамериканскую прозу пытались отнести к какому-то стилю и методу, но, отчаявшись, придумали для нее новое название — магический реализм. Это не определение, а попытка передать то странное и чарующее могущество, которое превращает литературу в заклинание, вызывающее первобытных духов и населяющее удушливые мегаполисы невероятно живыми существами, буйными, непредсказуемыми и прекрасными, как природа.
Две основные ветви магического реализма представлены Хорхе Луисом Борхесом и Габриелем Гарсиа Маркесом. Борхес — уникальный "писатель для писателей". Его рассказы и эссе представляют собой изощренное, тонкое, иногда ироничное, а иногда восторженное исследование, переосмысление философских литературных проблем. Борхес — творец литературоведческой мифологии. Метафизические, абстрактные до
предела вопросы он погружает в детально воспроизведенный
в слове реальный, вещественный, даже банальный мир. Геро-
857
ями Борхеса становятся "Вавилонская библиотека" — лабиринт, уставленный полками с книгами, который населяют читатели; "Алеф" — точка мира, вмещающая весь мир; "Дон Кихот" — не рыцарь, не автор, а сам роман.
Острая и насмешливая мысль препарирует сотни литературных сюжетов, а совершенный литературный дар позволяет Борхесу вновь воссоздать целостность мира, разрушенного