любви, какого-то неуловимого духовного единения с окружающим миром сменяется неожиданным прозрением. Так же остро и сильно, как ранее любил, теперь чувствует поэт всю мерзость, склизкую и безысходную враждебность этого мира. И луна — та же самая луна — видится поэту совершенно иной: «...а за солнцами улиц где-то ковыляла никому не нужная дряблая луна».
Необходимый для каждой человеческой души этап личностного, морального самоутверждения совпадает у Маяковского со временем его творческого становления. Отсюда та противоречивость, бескомпромиссность, которая свойственна его ранней лирике. Ощущение прилива творческих сил, готовность к работе, постоянное духовное неспокойствие определяют поэтическое кредо Маяковского: он должен дать язык безъязыкой улице. Он должен отдать трактирам и площадям этот свой рвущийся, непокорный, непрожеванный крик. Эта роль не может не быть святой для поэта. Он жаждет признания, он верит, что достоин его. Только насмешливость, присущая юности, заставляет не только мучиться и любить, обличать и восхищаться, но и слегка иронизировать над собой:
И бог заплачет над моею книжкой! Не слова — судороги, слипшиеся комом, и побежит по небу с моими стихами под мышкой и будет, задыхаясь, читать их своим
знакомым.
Но помимо личностных противоречий, существующих внутри самого поэта, углубляются и трагические противоречия эпохи, современником которой ему довелось стать, времени, характеризующегося ломкой миропонимания тысяч людей. Все это не может не отразиться на творчестве, и вот появляются ноты безверия, опустошенности, обманутое-ти, разочарования:
Я одинок, как последний глаз
У идущего к слепым человека!
Боль, одиночество, которое переживает поэт, он не может отделить от трагической судьбы своей родины, своего времени, своего поколения:
Ты!
Нас — двое, раненных, загнанных ланями,
975
Вздыбилось ржанье оседланных смертью
' коней.
Дым из-за дома догонит нас длинными
дланями, Мутью озлобив глаза догнивающих
в ливнях огней!
«Сестра моя!» — так обращается Маяковский к земле в стихотворении «От усталости». В сознании поэта живут не только глобальные, эпохальные мысли. Как способен он чувствовать, сопереживать, как способен наслаждаться земными человеческими радостями! Через много лет, когда юный лирик с раненым сердцем встанет бойцом в рабочий строй, когда почти все забудут о его первой, настоящей поэзии, поэзии сердца и любви, поэзии, исполненной боли и одиночества, поэзии колких рифм и разлетающихся строк, поэзии, коробящей и бьющей наотмашь, нежной и поющей, лирический мотив вновь воспрянет в Маяковском.