Но парадокс состоит в том, что Старцев точно так же пошл, как и Туркины, только пошл по-другому. Он смотрит на окружающее достаточно трезво, но никак не противостоит ему, а принимает его с самого начала.
Игра Котика ужасна, но ее приятно слушать, романы Веры Иосифовны глупы, но после них в «голову идут хорошие, покойные мысли». Обыватели и их разговоры раздражают Старцева, но он регулярно появляется на различных семейных праздниках и играет в винт, уклоняясь «от таких развлечений, как театр и концерты».
Его мысли постоянно съезжают с возвышенного на пошлость. На кладбище он, как и всякий обыватель, размышляет об ужасе смерти, о телах прекрасных девушек, зарытых в землю, а потом со вздохом облегчения садится в коляску и сетует на свою полноту.
Старцев до конца жизни сохраняет позу человека, стоящего над средой. Он это делает, вероятно, из тщеславия. Он любит внушать философские идеи либеральным обывателям, но истинное наслаждение доставляет ему лишь накопление денег.
С каждым годом позу сохранять все труднее. И Ионыч, как его теперь все зовут, становится просто странноватым, раздражительным и одиноким стариком. Он меняется и внешне — становится ожиревшим и уродливым.
Трагедия Старцева состоит в том, что сам-то он искренне верит в то, что стоит над средой. Это мешает ему найти нравственную опору вне ее, так как этого «вне» просто не существует. Но и слиться со средой до конца он тоже не может, отсюда — постоянное ощущение дискомфорта.
Он несчастен, так как слишком силен, чтобы успокоиться в пошлом существовании, и слишком слаб, чтобы действительно противопоставить себя обществу. Он — олицетворение пошлости и одновременно ее жертва...
Вот что занимательно в этом рассказе.
ЭВОЛЮЦИЯ ДОКТОРА СТАРЦЕВА (по рассказу А. П. Чехова «Ионыч»)
Перед нами четыре этапа жизненной истории доктора Старцева, лаконично излагая которую, Чехов демонстрирует постепенное обнищание духа героя, ослабление его воли, силы сопротивления, потерю активности, живой реакции.
На первом этапе Старцев еще полон сил и энергии. Заняв должность земского врача, он поселился вблизи больницы, в девяти верстах от города. «Пройдя девять верст и потом ложась спать, он не чувствовал ни малейшей усталости».