Итак, среда в городе С. непоправимо пошлая. Пошлость здесь не просто «грубая безвкусица», по словарному определению, а стиль жизни. Но чтобы говорить о противостоянии личности и среды, как минимум должна появиться соответствующая личность. И личность появляется — это земский врач Дмитрий Ионыч Старцев, интеллигентный человек, водящий знакомство с семьей Туркиных. Он многое видит — и плохую игру Котика, и глупость Ивана Петровича, ему принадлежит прекрасная фраза: «Бездарен не тот, кто не умеет писать повестей, а тот, кто их пишет и не умеет скрыть этого».
Но парадокс состоит в том, что Старцев точно так же пошл, как и Туркины, только пошл по-другому, незаметнее, и от этого он еще пошлее. Старцев смотрит на окружающее достаточно трезво, но никак не противостоит ему, а принимает его — с самого начала. Игра Котика ужасна, но ее приятно слушать, романы Веры Иосифовны маразматичяы, но после них в «голову идут хорошие, покойные
мысли». Обыватели и их разговоры раздражают Старцева, но он регулярно появляется на различных семейных праздниках и играет в винт, уклоняясь от таких развлечений, как театр и концерты. Его мысли постоянно перетекают от возвышенного к низменному.
Старцев до конца жизни сохраняет позу человека, стоящего над средой, пытается, вероятно, из тщеславия внушать философские идеи либеральным обывателям, но истинное наслаждение доставляет ему лишь накопление денег. С каждым годом позу сохранять все труднее, и Ионыч становится просто странноватым, раздражительным и одиноким стариком. Он меняется и внешне — становится ожиревшим и уродливым. Но внутреннего изменения не произошло. Доктор Старцев не сдался и не переродился под влиянием среды. Противостояния не было, пошлость представлена «вещью в себе», не имеющей выхода во внешний мир, а Ионыч и Туркины были только двумя полюсами, создающими некоторое напряжение внутри нее. Трагедия Старцева состоит в том, что сам он искренне верит в то, что стоит над средой. Это мешает ему найти нравственную опору вне ее, так как этого «вне» просто не существует. Но и слиться со средой до конца он тоже не может, отсюда — постоянное ощущение дискомфорта. Он несчастен, так как слишком силен, чтобы успокоиться, и слишком слаб, чтобы действительно противопоставить себя обществу. Он — олицетворение пошлости и одновременно ее жертва.