Пока свободою горим, Пока сердца для чести живы, Мой друг, отчизне посвятим Души прекрасные порывы!
Чацкий оставил свет и отправился путешествовать, чтобы обогатить свой ум, получить представление о реальной жизни страны. Чацкий оставил Софью, несмотря на глубокую любовь, оставил друзей, в которых был «особенно счастлив», потому что он альтруист, потому что его духовный мир значительно шире рамок личного счастья. «Вот о себе задумал он высоко...» — эта реплика Софьи свидетельствует не о завышенной самооценке героя, а о высоких задачах, которые он ставил перед собой.
Онегин отправился путешествовать лишь в конце романа, и Пушкин гипотетически до-
28
пускал, что его герой может стать декабристом, что его критическое восприятие действительности, подкрепленное свидетельствами несовершенства общественного строя, даст реальные плоды. Чацкий, презревший светские удовольствия еще в юношеском возрасте, уже был сложившейся личностью, декабристом по образу мыслей, поставив целью жизни демократическое преобразование общества. Его странствия лишь укрепили веру в необходимости социальных реформ.
Чацкий — истинный просветитель, страстно отстаивающий права разума и глубоко верящий в силу слова. Он остро и беспощадно обличает высшее чиновничество, присвоившее себе право с высоты социальной лестницы судить молодых демократов, не желающих «прислуживаться» и делать карьеру;
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные сооруди палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве...
В своих гневных монологах Чацкий разоблачает фамусовское общество. «Достигнув степеней известных», они определяли внутреннюю политику России в «век покорности и страха». Гнев Чацкого вызывает помещичий произвол. Но герой не просто обличает высшее общество, его критика имеет конструктивное основание: Чацкий утверждает, что мир изменился («вольнее всякий дышит»), что появились люди, «кто служит делу, а не лицам». Время низких льстецов и карьеристов прошло: Хоть естпъ охотники поподличать везде, Да нынче смех страшит, и держит стыд